Почему государство потратит почти треть бюджета на армию и полицию, а расходы на образование с каждым годом становятся все меньше?
Нина КУЗЬМИНА — 07.01.2012 http://kp.ru/daily/25814.3/2793127/
Каждый год, когда министерские экономисты пытаются свести концы с
концами в масштабах целой страны, начинается драка за куски бюджетного
пирога: тратить больше на медицину или прибавить зарплату военным? А
может быть, не раскошеливаться на новые танки, а выплатить лишнюю
копейку одиноким мамам?
Эти вопросы на три года вперед, то есть в федеральном бюджете на 2012-2014 годы, решили в пользу полиции и армии - треть всех расходов уйдут на силовиков.
Насколько это логично и к чему это приведет, «КП» обсудила с замдиректора Института мировой экономики и международных отношений Евгением Гонтмахером и экспертом Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования Еленой Пенухиной.
«ОТ ПОВЫШЕНИЯ ПЕНСИОННОГО ВОЗРАСТА ЖДАТЬ ДЕНЕГ СЛИШКОМ ДОЛГО»
«КП»: Нынешний трехлетний бюджет получился откровенно милитаристским. Отчасти это можно понять: полным ходом идут реформы армии и полиции, денег на это нужно много. Но вот вопрос - можем ли мы себе это позволить? Все-таки у нас есть пенсионеры, школьники, заводы и пароходы...
Гонтмахер: Позволить мы себе этого не сможем. В этом и следующем году как-то еще потянем, но если взять перспективу на 3-4 года вперед, то станет ясно: развития нашей экономики просто не позволит генерировать такое количество денег, которые можно было бы тратить и на оборонные цели, и на поддержку наших правоохранительных органов и одновременно хотя бы на тот же самый уровень социальных обязательств. Хоть эти обязательства и не самые высокие.
Чем объяснить такую логику расходов? С полицией понятно - там идет реформа. В этом, наверное, есть некий смысл: наша бывшая милиция была очень отсталой и с точки зрения зарплат, и технического оснащения.А что касается обороны, тот там львиная доля расходов идет на закупку новой военной техники. Даже не на повышение денежного довольствия, которое произошло с 1 января. С этим, кстати, никто не спорит - офицеры должны жить достойно. Но вопрос в том, потянем ли мы такие огромные расходы на разработку и закупку новой техники?
Мы видим, что у нас сейчас происходит в военно-промышленном комплексе. Не очень охотно покупают наше оружие за границей, мы постепенно теряем рынки. Это говорит о качестве, оно и внутри страны, мягко говоря, не лучшее. А проблемы с оборонзаказом? Наши предприятия выставляют сумасшедшие цены, которые не соответствуют качеству, а Минобороны не хочет за такие деньги покупать. Здесь очень много вопросов, и я не думаю, что такой бюджет проживет долго.
Пенухина: У нас сейчас сложилась непростая ситуация: с одной стороны, мы должны больше тратить, чтобы стимулировать экономику после кризиса 2009 года, с другой нам необходимо платить пенсии и иметь на это деньги.Если говорить конкретно об оборонных расходах, то у нас парк вооружений действительно устарел. А безопасность страны обеспечивать нужно, поэтому расходы и растут. Но госпрограмма вооружений не совсем реалистичная, и, скорее всего, выполнить ее не удастся.
В ближайшие годы такие затраты на силовиков будут для страны лямкой, которую придется тащить. Но если заглядывать дальше, то обреченности, при правильной экономической политике, нет. Есть шанс провести пенсионную реформу, после которой мы сможем расходы на социальные нужды, но в доходах люди не потеряют. Если мы, например, объявляем о том, что постепенно будем для определенных возрастных категорий повышать пенсионный возраст, то мы сможем выкроить неплохую сумму и пустить ее на развитие здравоохранения, образования, на какие-то бюджетные инвестиции, которые помогут нам диверсифицировать экономику в том числе. По-моему, эта тема достойна обсуждения.
Гонтмахер: Это очень долгая тема. Потому что повышение пенсионного возраста, если на это все-таки решится наше правительство, это очень долгий процесс. Сейчас предлагают некоторые эксперты повысить возраст до 63 лет и для мужчин, и для женщин. Как это обычно происходит во всем мире? Каждый год прибавляется по 3 месяца, в крайнем случае, по 6. Даже если мы решимся поднимать пенсионный возраст сразу на полгода, для мужчин это повышение займет 6 лет, для женщин еще больше. И финансовые эффекты от этого, конечно, будут, но очень нескоро. А если мы говорим о ближайших нескольких годах, то что бы мы ни делали с пенсионным возрастом, эффекта особого не будет.
БЮДЖЕТ ДЛЯ НЕДОУЧЕК
«КП»: В нашем милитаристском бюджете нашлось место и для социальных расходов, которые традиционно откусили приличный кусок казны.
Пенухина: Я бы не сказала, что наш бюджет на следующую трехлетку только милитаристский. Я бы назвала его еще как раз и социальным бюджетом, потому что эти расходы тоже немалые.
Гонтмахер: Социальные расходы выросли, это правда. Но давайте возьмем траты на образование и здравоохранение во всей нашей бюджетной системе, то есть не только в федеральном бюджете, но и в бюджетах местных, плюс внебюджетные фонды, и посмотрим, какая доля ВВП на все это тратится. К сожалению, в 2014 году доля ВВП на медицину и образование снижается, то есть денег мы на это будем тратить реально меньше. И это большая проблема.Если мы говорим о модернизации экономики, мы должны вкладываться в работающего человека. Да, пенсионерам, конечно, надо отдать то, что им положено, и перед ними у нас большой долг. Но как мы можем рассчитывать на развитие экономики, если у нас работающий россиянин недолечен и недоучен? Сейчас государственные расходы на здравоохранения порядка 4% ВВП, в развитых европейских странах - 7-8%. По части финансирования образования мы тоже отстаем раза в два. А хотим Европу догнать, хотим чтобы наша экономика к 2020 году стала пятой экономикой мира. За счет чего она должна такой стать? Мы видим бюджет неразвития.
Те расходы, которые сейчас у нас в приоритете, не способствуют развитию экономики. Вот в чем дело.Я веду вовсе не к тому, что надо снижать расходы на пенсии, но нам стоит все-таки сэкономить на оборонном заказе и эти деньги передать в пользу образования и здравоохранения.
Пенухина: Есть еще интересные цифры. Если сравнить бюджет 2014 года в том виде, в котором он сейчас есть, с бюджетом докризисного 2007 года, то выйдет, что ВВП к 2014 году у нас вырастет примерно на 20% по сравнению с 2007-м. А расходы на образования в это же время в реальном выражении упадут на 13%.
В 2017 ГОДУ МИР ЖДЕТ НОВЫЙ КРИЗИС?
«КП»: Долговой кризис в Европе продолжает бушевать, и чем он закончится, предсказывать не берется никто. У нас бюджет сейчас тоже дефицитный, то есть и нам денег не хватает. Не заманит ли нас этот дефицит в ловушку?
Пенухина: В этом году нам вообще повезло - цена на нефть оказалась намного выше той, которую ждали, и мы по итогам года получили даже профицит около 0,5% ВВП. То есть денег нам хватило и даже еще чуть-чуть осталось. Но второй раз такой счастье на нас вряд ли обрушится, и в этом году ожидается дефицит от 0,7 до 1,5% ВВП. Этот уровень абсолютно не опасен и стабильности нашей не угрожает. Мы вполне можем покрыть этот дефицит: есть возможность занимать внутри страны, на внешних рынках, в следующие три года запланирована приватизация примерно на полтриллиона рублей в год. В сумме это получается около 1,3 триллиона. Так что бюджет мы сведем.
Другой вопрос, что в долгосрочной перспективе ситуация сложная. Если мы ожидаем, например, кризис в 2017 году, а есть опасения, что цена на нефть сильно упадет, то дефицит проваливается сразу до уровня чуть ли не 6% ВВП, и после мы очень долго будем приходить в себя. Но если мы будем входить в этот кризис с подушкой безопасности в виде Резервного фонда, мы спокойно сможем это время пережить.
«КП»: А откуда мы ждем кризиса в 2017 году?
Гонтмахер: Есть определенная цикличность экономики, которая сформировалась на протяжении десятилетий. Мировой кризис начался в 2007 году, и его последствия пока не закончились. Есть спад производства, есть признаки того, что будут еще какие-то колебания мировой экономики, но следующий цикл, судя по всему, действительно будет в 2017-2018 года. Есть какие-то глубинные процессы, которые прогнозировать невозможно, но цикличное развитие – это закон. И для России в том числе.
Например, произошел технический прорыв, мы перешли на новую технологическую базу, и эту базу мы начинаем использовать. Мы не обращаем внимания на то, что туда надо дополнительные деньги вкладывать, эта база начинает устаревать, мы начинаем отставать от мировых лидеров. Вот вам и рецессия, которую мы сейчас, собственно говоря, и видим. А потом должен быть новый инвестиционный рывок, и мы снова выходим на какой-то определенный уровень, и снова благополучно развиваемся. Так развивается весь мир, мы находимся в этой же логике. Но к кризисам надо быть готовыми, причем, я бы сказал, даже психологически. Потому что мы пока к такой логике не привыкли. Мы считаем, что либо экономика всегда развивается наверх, прибавляя по 7-8%, либо эти 7-8% либо какой-то суперкризис, когда все валится. На самом деле ситуация ровно посередине.
Эти вопросы на три года вперед, то есть в федеральном бюджете на 2012-2014 годы, решили в пользу полиции и армии - треть всех расходов уйдут на силовиков.
Насколько это логично и к чему это приведет, «КП» обсудила с замдиректора Института мировой экономики и международных отношений Евгением Гонтмахером и экспертом Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования Еленой Пенухиной.
«ОТ ПОВЫШЕНИЯ ПЕНСИОННОГО ВОЗРАСТА ЖДАТЬ ДЕНЕГ СЛИШКОМ ДОЛГО»
«КП»: Нынешний трехлетний бюджет получился откровенно милитаристским. Отчасти это можно понять: полным ходом идут реформы армии и полиции, денег на это нужно много. Но вот вопрос - можем ли мы себе это позволить? Все-таки у нас есть пенсионеры, школьники, заводы и пароходы...
Гонтмахер: Позволить мы себе этого не сможем. В этом и следующем году как-то еще потянем, но если взять перспективу на 3-4 года вперед, то станет ясно: развития нашей экономики просто не позволит генерировать такое количество денег, которые можно было бы тратить и на оборонные цели, и на поддержку наших правоохранительных органов и одновременно хотя бы на тот же самый уровень социальных обязательств. Хоть эти обязательства и не самые высокие.
Чем объяснить такую логику расходов? С полицией понятно - там идет реформа. В этом, наверное, есть некий смысл: наша бывшая милиция была очень отсталой и с точки зрения зарплат, и технического оснащения.А что касается обороны, тот там львиная доля расходов идет на закупку новой военной техники. Даже не на повышение денежного довольствия, которое произошло с 1 января. С этим, кстати, никто не спорит - офицеры должны жить достойно. Но вопрос в том, потянем ли мы такие огромные расходы на разработку и закупку новой техники?
Мы видим, что у нас сейчас происходит в военно-промышленном комплексе. Не очень охотно покупают наше оружие за границей, мы постепенно теряем рынки. Это говорит о качестве, оно и внутри страны, мягко говоря, не лучшее. А проблемы с оборонзаказом? Наши предприятия выставляют сумасшедшие цены, которые не соответствуют качеству, а Минобороны не хочет за такие деньги покупать. Здесь очень много вопросов, и я не думаю, что такой бюджет проживет долго.
Пенухина: У нас сейчас сложилась непростая ситуация: с одной стороны, мы должны больше тратить, чтобы стимулировать экономику после кризиса 2009 года, с другой нам необходимо платить пенсии и иметь на это деньги.Если говорить конкретно об оборонных расходах, то у нас парк вооружений действительно устарел. А безопасность страны обеспечивать нужно, поэтому расходы и растут. Но госпрограмма вооружений не совсем реалистичная, и, скорее всего, выполнить ее не удастся.
В ближайшие годы такие затраты на силовиков будут для страны лямкой, которую придется тащить. Но если заглядывать дальше, то обреченности, при правильной экономической политике, нет. Есть шанс провести пенсионную реформу, после которой мы сможем расходы на социальные нужды, но в доходах люди не потеряют. Если мы, например, объявляем о том, что постепенно будем для определенных возрастных категорий повышать пенсионный возраст, то мы сможем выкроить неплохую сумму и пустить ее на развитие здравоохранения, образования, на какие-то бюджетные инвестиции, которые помогут нам диверсифицировать экономику в том числе. По-моему, эта тема достойна обсуждения.
Гонтмахер: Это очень долгая тема. Потому что повышение пенсионного возраста, если на это все-таки решится наше правительство, это очень долгий процесс. Сейчас предлагают некоторые эксперты повысить возраст до 63 лет и для мужчин, и для женщин. Как это обычно происходит во всем мире? Каждый год прибавляется по 3 месяца, в крайнем случае, по 6. Даже если мы решимся поднимать пенсионный возраст сразу на полгода, для мужчин это повышение займет 6 лет, для женщин еще больше. И финансовые эффекты от этого, конечно, будут, но очень нескоро. А если мы говорим о ближайших нескольких годах, то что бы мы ни делали с пенсионным возрастом, эффекта особого не будет.
БЮДЖЕТ ДЛЯ НЕДОУЧЕК
«КП»: В нашем милитаристском бюджете нашлось место и для социальных расходов, которые традиционно откусили приличный кусок казны.
Пенухина: Я бы не сказала, что наш бюджет на следующую трехлетку только милитаристский. Я бы назвала его еще как раз и социальным бюджетом, потому что эти расходы тоже немалые.
Гонтмахер: Социальные расходы выросли, это правда. Но давайте возьмем траты на образование и здравоохранение во всей нашей бюджетной системе, то есть не только в федеральном бюджете, но и в бюджетах местных, плюс внебюджетные фонды, и посмотрим, какая доля ВВП на все это тратится. К сожалению, в 2014 году доля ВВП на медицину и образование снижается, то есть денег мы на это будем тратить реально меньше. И это большая проблема.Если мы говорим о модернизации экономики, мы должны вкладываться в работающего человека. Да, пенсионерам, конечно, надо отдать то, что им положено, и перед ними у нас большой долг. Но как мы можем рассчитывать на развитие экономики, если у нас работающий россиянин недолечен и недоучен? Сейчас государственные расходы на здравоохранения порядка 4% ВВП, в развитых европейских странах - 7-8%. По части финансирования образования мы тоже отстаем раза в два. А хотим Европу догнать, хотим чтобы наша экономика к 2020 году стала пятой экономикой мира. За счет чего она должна такой стать? Мы видим бюджет неразвития.
Те расходы, которые сейчас у нас в приоритете, не способствуют развитию экономики. Вот в чем дело.Я веду вовсе не к тому, что надо снижать расходы на пенсии, но нам стоит все-таки сэкономить на оборонном заказе и эти деньги передать в пользу образования и здравоохранения.
Пенухина: Есть еще интересные цифры. Если сравнить бюджет 2014 года в том виде, в котором он сейчас есть, с бюджетом докризисного 2007 года, то выйдет, что ВВП к 2014 году у нас вырастет примерно на 20% по сравнению с 2007-м. А расходы на образования в это же время в реальном выражении упадут на 13%.
В 2017 ГОДУ МИР ЖДЕТ НОВЫЙ КРИЗИС?
«КП»: Долговой кризис в Европе продолжает бушевать, и чем он закончится, предсказывать не берется никто. У нас бюджет сейчас тоже дефицитный, то есть и нам денег не хватает. Не заманит ли нас этот дефицит в ловушку?
Пенухина: В этом году нам вообще повезло - цена на нефть оказалась намного выше той, которую ждали, и мы по итогам года получили даже профицит около 0,5% ВВП. То есть денег нам хватило и даже еще чуть-чуть осталось. Но второй раз такой счастье на нас вряд ли обрушится, и в этом году ожидается дефицит от 0,7 до 1,5% ВВП. Этот уровень абсолютно не опасен и стабильности нашей не угрожает. Мы вполне можем покрыть этот дефицит: есть возможность занимать внутри страны, на внешних рынках, в следующие три года запланирована приватизация примерно на полтриллиона рублей в год. В сумме это получается около 1,3 триллиона. Так что бюджет мы сведем.
Другой вопрос, что в долгосрочной перспективе ситуация сложная. Если мы ожидаем, например, кризис в 2017 году, а есть опасения, что цена на нефть сильно упадет, то дефицит проваливается сразу до уровня чуть ли не 6% ВВП, и после мы очень долго будем приходить в себя. Но если мы будем входить в этот кризис с подушкой безопасности в виде Резервного фонда, мы спокойно сможем это время пережить.
«КП»: А откуда мы ждем кризиса в 2017 году?
Гонтмахер: Есть определенная цикличность экономики, которая сформировалась на протяжении десятилетий. Мировой кризис начался в 2007 году, и его последствия пока не закончились. Есть спад производства, есть признаки того, что будут еще какие-то колебания мировой экономики, но следующий цикл, судя по всему, действительно будет в 2017-2018 года. Есть какие-то глубинные процессы, которые прогнозировать невозможно, но цикличное развитие – это закон. И для России в том числе.
Например, произошел технический прорыв, мы перешли на новую технологическую базу, и эту базу мы начинаем использовать. Мы не обращаем внимания на то, что туда надо дополнительные деньги вкладывать, эта база начинает устаревать, мы начинаем отставать от мировых лидеров. Вот вам и рецессия, которую мы сейчас, собственно говоря, и видим. А потом должен быть новый инвестиционный рывок, и мы снова выходим на какой-то определенный уровень, и снова благополучно развиваемся. Так развивается весь мир, мы находимся в этой же логике. Но к кризисам надо быть готовыми, причем, я бы сказал, даже психологически. Потому что мы пока к такой логике не привыкли. Мы считаем, что либо экономика всегда развивается наверх, прибавляя по 7-8%, либо эти 7-8% либо какой-то суперкризис, когда все валится. На самом деле ситуация ровно посередине.
Комментариев нет:
Отправить комментарий